Прошло 35 лет с тех пор, как полиция по борьбе с беспорядками в Праге подавила студенческую демонстрацию, положив начало беспрецедентной 12-дневной Бархатной революции 1989 года, положившей конец коммунистическому правлению в Чехословакии.

Как же трудно сейчас передать то почтение, которое чехи и словаки испытывали к демократии в то время.

Конечно, не все были в восторге: страна была полна потрясенных аппаратчиков и ошеломленных шпионов, чье выступление только что отменили в одночасье.

Но для толп, которые собрались в замерзшей Праге и Братиславе, чтобы послушать речи и позвенеть ключами — радостный сигнал товарищам «пора идти», — сама идея демократии и либерального Запада побудила тысячи людей петь с благодарностью.

Более чем поколение спустя, в 2025 году, эти искренние надежды кажутся суетливо старомодными. Бывший член Коммунистической партии Роберт Фицо сейчас находится на четвертом сроке в качестве премьер-министра независимой Словакии. Тем временем в Чехии Андрей Бабиш — который также служил в Коммунистической партии и даже в чехословацкой государственной безопасности ŠtB — на пути к возвращению на пост премьер-министра на выборах осенью 2025 года, а его популистская партия ANO набирает более 35 процентов в опросах .

Уже недостаточно сказать, как когда-то сетовали демократические апологеты, что избиратели испытывают ностальгию по коммунизму. Проблема гораздо серьезнее: критическая масса людей теперь считает, что либерализм, предполагаемая альтернатива, всегда был просто циничным перформансом — позволив Вашингтону и Брюсселю захватить власть в Центральной и Восточной Европе после того, как Москва была вынуждена от нее отказаться, с корпорациями, заменяющими коллективы, и гамбургерами, вытесняющими галушки (картофельные клецки).

Итак, как же обанкротилась демократия? В Словакии, по крайней мере, мог быть реальный момент.

Император теряет свою одежду
Запад часто привлекался в поддержку молодой словацкой демократии в 1990-х годах, когда ее драчливый премьер-министр Владимир Мечьяр был занят исключением своей страны из списков кандидатов на членство в НАТО и Европейском союзе и подписанием энергетических соглашений с российским «Газпромом». Тогдашний госсекретарь США Мадлен Олбрайт разозлила братиславский режим, назвав Словакию «черной дырой в сердце Европы» в 1997 году; на выборах в следующем году Мечьяр был отстранен от власти христианским демократом Микулашем Дзуриндой и его продемократической коалицией.

Правительство Дзуринды вернуло Словакию из мертвых во многих отношениях — в НАТО и ЕС, из коррупционного захолустья в пример неолиберализма в регионе, — но оно также оставило позади тысячи людей, в основном тех, кто не мог (или не хотел) пользоваться компьютером, учить еще один язык или обменять свой деревенский дом на койку в братиславской высотке.

Дзуринда и его высокомерный реформатор Иван Миклош годами продвигали дружественную бизнесу повестку дня, пока вызванные ею социальные проблемы не положили конец их руководству страной в 2006 году.

Вот тут-то и начинается наша история.

Люди, претендующие на высокие моральные позиции — будь то родители, политики или проповедники — могут обнаружить, что лицемерие — это единственный грех, который другим трудно простить.

 Правительство Микулаша Дзуринды, просуществовавшее до 2006 года, оказалось замешанным в многолетней политической коррупционной схеме, которая стала известна как «Горилла». | Сэмюэл Кубани/AFP через Getty Images
Поэтому, когда правительство Дзуринды, просуществовавшее до 2006 года, оказалось замешанным в многолетней политической коррупционной схеме, которая стала известна как «Горилла» — с участием миллионов евро в виде откатов и потенциально миллиардов в государственных активах — политики были не единственными жертвами. В конечном итоге число жертв включало и либерально-демократический порядок, который они представляли.

«Горилла» — операция по наблюдению, проводившаяся словацкой секретной службой (SIS), в ходе которой якобы были задокументированы многочисленные личные встречи в 2005 и 2006 годах с участием олигарха, министра правительства Дзуринды, высокопоставленного чиновника по приватизации и лидера оппозиции.

Встречи, проходившие в частной квартире в Братиславе, были записаны офицером SIS Петером Голубеком, аналитиком контрразведки, с использованием новой технологии подслушивания под кодовым названием «Горилла», которую невозможно было обнаружить при проверке на наличие жучков. Голубек записал, как его цели свободно болтали о скоординированном подкупе государственных чиновников для одобрения продажи крупных государственных активов. Практически каждая национальная политическая партия была замешана, наряду с десятками государственных чиновников.

Я получил расшифровки Gorilla летом 2008 года, когда впервые встретился с Голубеком. Осенью того года, когда Фицо был в середине своего первого срока на посту премьер-министра, аналитик показал мне недавние снимки, сделанные оперативниками SIS, на которых мы вдвоем пили пиво на террасе в Братиславе. Он рассказал мне, что его отстранили от должности и угрожали уголовными обвинениями (измена) за передачу секретных государственных секретов иностранному гражданину (мне).

Я был озадачен резкой реакцией государства, поскольку материал Голубека был в первую очередь смертелен для лагеря Дзуринды, теперь находящегося в оппозиции. Но вскоре я и сам распробовал его.

Без оригинальных записей, подтверждающих его, имеющееся у меня бумажное досье Gorilla казалось бесполезным — если бы я написал об этом, на меня подали бы в суд, а если бы я отнес его в полицию, они бы просто замяли его, как они делали со всеми политическими спорами.

Со временем решение пришло само собой. Если бы я представил расшифровки в качестве доказательства в ходе текущего полицейского расследования, протокол потребовал бы, чтобы полиция выдала мне запись содержимого файла. В свою очередь, я мог бы написать статью, защищающую от судебного иска, для ежедневной газеты SME, где я работал, заявив: «Полиция расследует файл под названием Gorilla, в котором подробно описывается разветвленная сеть политической коррупции».

Но когда в 2009 году я прибыл в главное управление национальной полиции, чтобы передать документы, их передали не скромному детективу, как было оговорено, — вместо этого меня в течение двух часов допрашивал старший специальный прокурор, главный специалист Словакии по политической и организованной преступности.

«Вы лжете, господин свидетель!» — кричал на меня прокурор, меряя шагами комнату для допросов, пока я протестовал, что не могу вспомнить, откуда у меня файл Гориллы. «Лжешь!»

Конечно, с документами, которые я ему отдал, ничего не было сделано.

Решив, что история должна быть рассказана, но не сумев протащить ее мимо моих осторожных редакторов, я решил написать об этом книгу. Однако, прежде чем книга была опубликована, файл был выложен в интернет за несколько месяцев до парламентских выборов в Словакии в марте 2012 года.

Общественная реакция была сначала осторожной — а затем темной, обиженной, угрюмой. Три демонстрации прошли на главной площади Братиславы, привлекая несколько тысяч зрителей морозными февральскими вечерами, несущих транспаранты и свистки. Я выступал на протестах, потому что я освещал эту историю в течение многих лет и мог поручиться за подлинность файла. Но когда я приблизился к трибуне, я заметил, что многие из «демонстрантов» на самом деле были молодыми людьми с бегающими глазами в куртках-бомбардировщиках, некоторые держали булыжники, которые они начали швырять позже вечером в парламент и правительственные здания.

 Реакция общественности сначала была неуверенной, а затем мрачной, обиженной, угрюмой. | Сэмюэл Кубани/AFP через Getty Images
Тогдашний премьер-министр Ивета Радичова, бывший профессор социологии и хорошая девочка, вызвала меня в свой кабинет накануне третьей демонстрации, чтобы отчитать за поведение толпы. «Какое отношение я имею к Горилле?» — потребовала она с некоторой резкостью, пока полиция в бронежилетах окружала здание, чтобы защитить его. «Они прикрепили петлю палача к моим входным воротам. Кто их на это подтолкнул?»

Ну, раз уж вы спросили: ваши лицемерные прозападные политические союзники Дзуринда и Миклош, которые осуждающе махали пальцами перед носами стольких словаков, что, когда в 2012 году появилась партия «Горилла», избиратели массово вышли из либерального движения.

Из-за скандала партия Дзуринды в итоге потеряла половину своих парламентариев и упала до 6 процентов поддержки на выборах в марте 2012 года. Бывший коммунист Фицо, тем временем, вернулся с абсолютным большинством в 83 места из 150 членов парламента впервые за короткую историю свободной Словакии.

Любопытное отсутствие решимости
Моя книга о Горилле была опубликована летом 2012 года после того, как был отменен чрезвычайный судебный запрет, поданный олигархом. Какое-то время казалось, что скандал может быть расследован должным образом, с привлечением полицейской команды из дюжины человек и подтверждением министра юстиции, что Горилла была законной операцией SIS.

Что имело смысл. Фицо вернулся к власти и, по-видимому, приветствовал внимание полиции к его оппонентам. В конце концов, это была редкая возможность для лидера высмеять западный нарратив, которому он так не доверял, и заявить, что либерализм и демократия были всего лишь дымовой завесой для тайных сделок на братиславских кухнях.

Также, похоже, существовал четкий общественный мандат на правосудие. Той весной, возвращаясь в Братиславу из Праги, я повредил кому-то задний бампер на светофоре. Прохожий отправил в местный таблоид фотографию, на которой я заламываю руки посреди дороги. Антикоррупционная неправительственная организация начала онлайн-кампанию по сбору средств для бедного канадского журналиста, и в течение нескольких дней люди перевели мне более 30 000 евро.

Но я также помню, что был в полном ужасе. В начале протестов рядом с интервью, которое я дал местной газете, появилась реклама, в которой говорилось, что названные мной люди подадут на меня в суд за клевету. В конечном итоге против меня было подано шесть исков или обвинений, связанных с Гориллой; мне грозило от трех до восьми лет тюрьмы, потому что моя предполагаемая клевета была: а) очень публичной; и б) стоила истцам кучу денег. Я выиграл все дела, но только с тем, что мой теперь смущенный работодатель оплатил мои расходы на защиту.

А потом... ничего. Годами. Фико переизбрался в 2016 году, а Горилла поблек, как сброшенная змеиная шкура, в очередной статье Википедии.

До тех пор, пока не произошли сейсмические убийства словацкого журналиста Яна Куцяка и его невесты Мартины Кушнировой в феврале 2018 года.

Преступления вернули на улицы десятки тысяч протестующих, на этот раз со свечами и гимнами, а не с булыжниками и хмурыми лицами. Фицо, тогда находившийся на третьем сроке в качестве премьер-министра, выскочил из офиса, как испуганный заяц, его отставка позволила провести выборы более проевропейского правительства в 2020 году.

Полиция в конечном итоге предъявила обвинение местному олигарху в заказе убийств Куцяка и Кушнировой. Обыск в доме мужчины выявил оригинальные записи голоса Гориллы — все 39 часов.

Благодаря этим новым доказательствам и меньшим политическим ограничениям полиция предъявила обвинения трем лицам в организованной преступности, связанной с гориллой, и преступлениях, связанных с отмыванием денег, в 2022 году . Тем временем мой бывший специальный прокурор был приговорен в том же году Верховным судом Словакии к восьми годам за коррупцию. («Вы лжете, господин прокурор!» — напевал я себе под нос, читая новости. «Лжете!»)

Вернуться к нормальному состоянию
Но, конечно, долго так продолжаться не могло.

Неустойчивое антикоррупционное правительство Словакии 2020-2023 годов оказалось скорее ошибкой, чем особенностью. Поскольку Дзуринда и его прозападные союзники все еще были полностью дискредитированы Гориллой, премьерство досталось непредсказуемому Игорю Матовичу, политику ни рыба, ни мясо, который утверждал, что презирает коррупцию, но был уличен в плагиате своей университетской диссертации. Матович ушел с поста премьер-министра через год с рейтингом одобрения в 15 процентов, что проложило путь для возможного возвращения Фицо на четвертый срок.

Тем временем Европейский суд по правам человека постановил , что операция по наблюдению SIS нарушила право владельца квартиры на неприкосновенность частной жизни, а генеральный прокурор Словакии Марош Жилинка распорядился уничтожить записи и не использовать их в суде.

Обвинения против олигарха по делу «Гориллы» были сняты в феврале 2024 года.

В августе министр юстиции Фицо Борис Суско добился освобождения специального прокурора из тюрьмы на основании чрезвычайной апелляции на его приговор.

В сентябре прокурор объявил, что преступления, связанные с коррупционным скандалом в Горилле, теперь подпадают под новый срок давности в стране, и снял все оставшиеся обвинения.

И вот оно: момент, когда демократия была выставлена ​​на посмешище. Часы юридически записанных и компрометирующих разговоров; ключевой свидетель — аналитик SIS — жаждущий дать показания; нация, желающая, чтобы правосудие восторжествовало.

Вместо этого мы стали свидетелями того, как либеральный порядок Словакии рухнул на своих шатких основаниях.

«Все, что сделал Фицо с тех пор, как вернулся к власти, — упразднение Специальной прокуратуры, внесение поправок в уголовный кодекс с целью сокращения сроков тюремного заключения и срока давности, упразднение НАКА [элитного национального полицейского подразделения] — все это имело один эффект», — рассказал POLITICO братиславский политический аналитик Григорий Месежников.

«Пожизненный иммунитет от уголовного преследования для Фицо и его политических союзников».

Изнурительно и морально разъедающий
Голубек из SIS более десяти лет назад предупредил меня не тратить время на попытки приоткрыть завесу тайны над укоренившейся коррупцией в Словакии.

«Обычно это представляется так: эти коррупционеры — плохие, а нас, хорошую словацкую нацию, обманули. Но это не так», — сказал он мне в 2013 году .

«[Горилла] на самом деле не слишком беспокоила людей, потому что, я думаю, все уже знали, как работает общество. Большинство на самом деле вели бы себя так же. Люди сходят с ума по деньгам и считают, что они важнее всего остального, поэтому наше общество выглядит именно так».

Признаюсь, в то время цинизм Голубека «враг — это мы» раздражал. Обвинение в такой подлости среднестатистического словацкого sedlák (schlub) казалось горьким, продуктом разочарования.

Но доля правды в этом, несомненно, была.

За 15 лет обучения словацких студентов они иногда критиковали меня за все мои антикоррупционные штучки. Они подозревали, что это была поза.

Один студент, молодой банкир, обучающийся в аспирантуре по международным отношениям, потерял терпение. «Да ладно !» — уговаривал он. «Если бы вам предложили дом только за подписание контракта, не говорите мне, что вы бы этого не сделали».

Возможно, в 1989 году вы бы не услышали подобных настроений.

Но жизнь с неисправимой коррупцией, в масштабах, которые существуют в Братиславе или Москве, изматывает и морально разъедает. Даже люди, которые никогда не подумали бы брать взятки, начинают сомневаться в себе, если все остальные, кажется, делают это — и им это сходит с рук.

Хуже того, если государство не может дать отпор масштабной коррупции — если ни оппозиция, ни правительство, ни даже система правосудия не хотят расследования в отношении Гориллы — тогда избирателям остается только сделать вывод, что демократия — это обман.

Автор: Том Николсон

Источник: POLITICO